Beginning with the wars of ancient Persia and Greece, Arshin Adib-Moghaddam searches for the theoretical underpinnings of the "clash of civilizations" that has determined so much of our political and cultural discourse. He revisits the Crusades, colonialism, the Enlightenment, and our contemporary war on terror, and he engages with both eastern and western thinkers, such as Adorno, Derrida, Farabi, Foucault, Hegel, Khayyam, Marcuse, Marx, Said, Ibn Sina, and Weber. Adib-Moghaddam's investigation explains the conceptual genesis of the clash of civilizations and the influence of western and Islamic representations of the other. He highlights the discontinuities between Islamism and the canon of Islamic philosophy, which distinguishes between Avicennian and Qutbian discourses of Islam, and he reveals how violence became inscribed in western ideas, especially during the Enlightenment. Expanding critical theory to include Islamic philosophy and poetry, this metahistory refuses to treat Muslims and Europeans, Americans and Arabs, and the Orient and the Occident as separate entities.

Islam vs. Islamism/i introduces the Islamic world's diversity, conflicts, and dilemmas—its origins, extraordinary creativity, and current crisis, the result of its unhappy encounter with Western modernity. Particular attention is given to Islamism, IslaM&Apos;s radically antimodern and often violent revision that is causing turmoil in the Middle East and beyond. Islam vs. Islamism/i introduces the reader to the Islamic world, to its diversity and conflicts, and to possible solutions to those conflicts. Steering clear of either Islamophilia or Muslim-bashing, yet avoiding blandness, Demant explains the origins of Islam, its history, and its position in today's world. After a period of extraordinary expansion and creativity, and a long sequel of decline, the Islamic world is now in deep crisis, caused by IslaM&Apos;s unhappy encounter with the West and its modernity. Islamic societies have tried a variety of approaches to escape from their predicament, but the result has only been to deepen Muslim powerlessness and Muslims' feelings of frustration. Then came Islamism (Islamic fundamentalism) with its revolutionary but antimodern proposal to refashion Muslim society after the Prophet's original model. Islamism has had unsettling results, first in IslaM&Apos;s heartlands, then along its multiple frontiers, and finally in confrontation with the West itself. Among the outcomes has been an ascending wave of terrorism. But violence is not the whole story. Extremism represents no more than a minority within Islam. Although co-existence with violent fundamentalists is a hopeless task, the questions Islamists raise are serious and evoke echoes in the hearts of many more Muslims. To prevent a war of civilizations, dialogue with the moderate majority of Muslims is more urgent than ever. This book is one step on that long road.

John Hobson challenges the ethnocentric bias of mainstream accounts of the "Rise of the West" that assume that Europeans have pioneered their own development, and that the East has been a passive by-stander. Describing the rise of what he calls the "Oriental West", Hobson argues that Europe first assimilated many Eastern inventions, and then appropriated Eastern resources through imperialism. Hobson's book thus propels the hitherto marginalized Eastern peoples to the forefront of the story of progressive world history.

Paul Stronski tells the fascinating story of Tashkent, an ethnically diverse, primarily Muslim city that became the prototype for the Soviet-era reimagining of urban centers in Central Asia. Based on extensive research in Russian and Uzbek archives, Stronski shows us how Soviet officials, planners, and architects strived to integrate local ethnic traditions and socialist ideology into a newly constructed urban space and propaganda showcase. The Soviets planned to transform Tashkent from a “feudal city” of the tsarist era into a “flourishing garden,” replete with fountains, a lakeside resort, modern roadways, schools, hospitals, apartment buildings, and of course, factories. The city was intended to be a shining example to the world of the successful assimilation of a distinctly non-Russian city and its citizens through the catalyst of socialism. As Stronski reveals, the physical building of this Soviet city was not an end in itself, but rather a means to change the people and their society. Stronski analyzes how the local population of Tashkent reacted to, resisted, and eventually acquiesced to the city’s socialist transformation. He records their experiences of the Great Terror, World War II, Stalin’s death, and the developments of the Krushchev and Brezhnev eras up until the earthquake of 1966, which leveled large parts of the city. Stronski finds that the Soviets established a legitimacy that transformed Tashkent and its people into one of the more stalwart supporters of the regime through years of political and cultural changes and finally during the upheavals of glasnost.

В центре исследования Игоря Вишневецкого (и сопровождающей его подборки редких, зачастую прежде не публиковавшихся материалов) - сплав музыки и политики, предложенный пятью композиторами - Владимиром Дукельским, Артуром Лурье, Игорем Маркевичем, Сергеем Прокофьевым, Игорем Стравинским, а также их коллегой и другом, музыкальным критиком и политическим публицистом Петром Сувчинским. Всех шестерых объединяло то, что в 1920-1930-е самое интересное для них происходило не в Москве и Ленинграде, а в Париже, а главное - резкая критика западного модернистического проекта (и советского его варианта) с позиций, предполагающих альтернативное понимание "западности".

Остання праця Соломії Павличко - багатопланове дослідження життєвого і творчого шляху Агатангела Кримського, всесвітньо відомого вченого-сходознавця, видатного громадського діяча, поета, письменника, перекладача, палкого патріота України. Проникнення дослідниці в найпотаємніші глибини психіки високоталановитої людини, тонкий аналіз художніх творів, безсторонні, виважені характеристики оточення та політичної і соціальної атмосфери, в якій жив Кримський, дають змогу по-новому оцінити цю дивовижну, одну з найвеличніших і найтрагічніших постатей української інтелектуальної історії.

Книга посвящена почти забытому, а потому редко употребляемому в современной философии понятию "Небытие", или "ничто". А между тем, именно оно играло фундаментальную роль в древних формах философии. На примере некоторых выдающихся школ Древней Индии, Китая и Греции в книге продемонстрирована трансформация понимания Небытия. Автор объясняет, как и почему Небытие превращается в универсальные формы бытия, а они, в свою очередь, становятся бессознательной частью психики, преобразующейся в специфические свойства сознания, каждое из которых рождает тот или иной тип мировоззрения. В итоге автор создает "периодическую систему мировоззрений", отражающую все возможные взгляды на мир. Книга предназначена преподавателям и студентам философских факультетов, а также читателям, которые интересуются исследованиями современных философов.

Северному Кавказу принадлежит особое место в русской истории и культуре XVIII - начала XX века. Завоеванный русскими в ходе кровопролитных войн XIX столетия, он был постепенно "усмирен", обратившись в слаборазвитую экзотическую "восточную окраину" страны, но и сам покорил своих победителей, воплощая в себе Россию как великую империю. Назрело время заново внимательно прочесть историю Северного Кавказа в составе России, освободив ее от старых колониальных стереотипов и новой лжи. Эта книга, подготовленная группой историков и этнологов из академических центров и университетов Махачкалы, Нальчика, Грозного и Москвы, приглашает читателя к такому прочтению, дополняя привычные темы - Кавказской войны, исхода (мухаджирства) горцев с русского Кавказа в османскую Турцию, русской колонизации, реформ и революции на Кавказе - новыми, еще слабо изученными в отечественной кавказоведческой традиции сюжетами кавказского пограничья (фронтира), исламского дискурса, ориентализма и другими.

Учебное пособие подготовлено ведущими философами-востоковедами, дает общее представление о развитии философской мысли с древности до наших дней в рамках трех цивилизаций – индийской, китайской и арабо-мусульманской.

Индийская культура - это сложный синтез социальных предписаний, ритуально-магической деятельности, религиозных установок, мифологических символов и философских построений; и в разной этнической, сословной и иной среде данный комплекс имеет черты своеобразия. Изучение всего этого может быть бесконечным, и так же бесконечно оно интересно. Всякий новый источник такого изучения словно бы приоткрывает ещё одну потайную дверцу. Сегодня читателю предлагается перевод интересной старой книги, которая до сих пор была известна только индологам и даже не всем из них, поскольку она редко встречается в наших библиотеках. Книга написана живо, ярко и богато насыщена сведениями по избранной теме - о мифах, эпосе, легендах и священных преданиях индийцев, изложенных одновременно и полно, и сжато и доступно.

Книга К. Хилленбранд охватывает широкий круг вопросов, которые интересны и тем, кто занимается историей религии и культуры, и тем, кто изучает историю военного дела, и тем, кто пытается понять, каким образом прошлое столь серьезно и очевидно влияет на настоящее. В книге идет речь о сложившихся стереотипах сознания в отношении эпохи Крестовых походов и о преодолении этих стереотипов. Заслуга автора, поднимающего столь серьезные научные проблемы, состоит и в том, что материал излагается живым и доступным языком. Автор адресует свою книгу широкой аудитории — как специалистам-востоковедам и историкам и студентам-гуманитариям, так и всем, интересующимся историей и культурой Ближнего Востока и средневековой Европы.

В предлагаемом томе трудов М. Элиаде собраны три работы, объединенные общей темой. Во многом перекликаясь с проблематикой предыдущих книг, «Миф о вечном возвращении» говорит об архаическом восприятии времени как ряда повторяющихся больших и малых циклов, отмеченных сакральными событиями сотворения, гибели и возрождения Мира. С архетипом Времени связаны космогонические представления, включающие восприятие пространства как структурно размеченного целого с выделенным в нем Центром. Циклическому времени мифа противостоит время историческое и возникающие вместе с ним проблемы судьбы, личности, веры, названные автором «ужасом истории». Образы Мира и Центра, Времени и Истории, ритуалы «сожжения времени» и «вязания узлов» рассматриваются в работе «Образы и символы» в основном на материале Древнего Востока. «Священное и мирское» продолжает и отчасти обобщает обе эти темы.

Книга известного немецкого философа Фридриха Георга Юнгера (1898—1977) «Восток и Запад» представляет собой сборник самостоятельных философских и культурологических эссе, темой котрых является как исследование творчества некоторых европейских и восточных литераторов (Марциал, Клопшток, аббат Галиани, Омар Хайям, Саади, Хафиз), так и поиск внутреннего смысла и глубинных истоков важных культурных явлений и памятников (сказки «Тысячи и одной ночи», европейское садово-парковое искусство). Особое место занимают отличающиеся глубиной и остроумием наблюдения и замечания, вынесенные автором из его средиземноморских путешествий (на Родос и Сицилию). Исследуя внешнюю, видимую сторону культурных феноменов, Ф. Г. Юнгер обнаруживает в них внутренний, метафизический аспект, что позволяет ему выявить и сделать предметом размышлений стоящие за ними фундаментальные характеристики человеческого бытия. Для широкого круга читателей, интересующихся проблемами философии и истории культуры.