I was first attracted to Friedrich Nietzsche as an undergraduate at Brigham Young University. He represented a radical independence of thought to me, and I wrote my senior honors paper on what then seemed the most provocative of his ideas. As a graduate student in intellectual history at the University of Chicago, I decided to write my dissertation about Nietzche as well. By that time, the fog of adolescent enthusiasm had cleared somewhat, and the categories of psychoanalysis came naturally to hand as a means of explaining his unusual manner of thinking. Fortunately, Professor William McNeill, my adviser, countenanced and even encouraged my interest in psychobiography. The psychoanalytic focus of the dissertation also led me to a rewarding association with D r. George Moraitis of the Institute for Psychoanalysis in Chicago, who helped me to appreciate my own psychological involvement with Nietzsche as well asto avoid some of the pitfalls of historical diagnosis. I became dissatisfied with my psychoanalytic treatment of Nietzsche's life as I realized that it did not suffice to illuminate the conjuncture of his ideas. Nietzsche had carefully constructed both his life and his works as monuments of creativity and had cast himself in the role of the genius. I began to explore the theory of genius, which had become, in the nineteenth century, a veritable ideology, a vehicle for conveying the grand aspirations of unusual individuals to the culture at large. Many writers and artists employed it, both to marshal their own energies and to construct themselves and their oeuvres to fit this new archetype of creative life, thus making themselves recognizable to the public. The question of how Nietzsche became a genius, or how he constructed himself as a genius, linked what I knew about his unique personality to the cultural category of genius, a socially constructed role. Nietzsche learned about it from widely revered examx pIes like Goethe and Schiller. With his need fo r fa therly mentors, he fa stened his attention upon these men and emulated them. And after an extended apprenticeship to Schopenhauer and Wagner, he assumed the mantle of genius fo r himself. With th is understanding Nietzsche's development, I was in a position to write a quite dIoolt rent book. In fa ct, I found that the complementary relationShIp of personal psychology and the culture of ge nius provides a strategy fo r investigating many other great and unique creative figures. I had a research agenda that went far beyond Nietzsche. I have a great many fr iends and colleagues to thank fo r th eir confidence in me and my gradually developing project, and for their fri endship. Thanks first to my far-flung fr ends who believed that I could bring this to fru ition; to fo rmer colleagues in the Department of History at the University of North Carol ina; in the Department of German at the University of Pittsburgh; and in the Departments of History at Appalachian State University and the University of North Carolina at Wilmington; and finally to my current colleagues at Miami University in Oxfo rd, Ohio. In the years SInce I began to write this book, I have incurred many other debts too personal to mention here, but no less gratefully re membered. For her sustaining confidence I am particularly grateful to Joyce Seltzer at The Free Press. Without her encouragement during the last several years, this book might not have been published. Without her intellectual advice and editorial criticism, it would bemuch less satisfactory than it is. To my daughter Laura, who can hardly know how uch she has helped with the book, I dedicate it.

This book is about the construction of the archaic within the modern, and the fabrication of the swastika as a sign of identity in an era when personal and collective identities were being rapidly displaced. The construction of the swastika as the icon of a supposedly immemorial and indivisible race identity began in the mid-nineteenth century and reached its height in the Nazi period in Germany; its echoes are unfortunately still with us, despite the fact that the gulf between the representation of identity and its quotidian social dissolution grows ever wider. High on the list of the duplicities attributable to National Socialism was its use of the swastika as an emblem of the sense of self-definition and community which capitalism was rapidly eroding. In fact Nazism, under the sign of the swastika, subsumed the ‘organic’ and historical model of the nation state within a totalitarian scheme based on the expansionist and market-led notions of territory and social geography which had succeeded the organic model. This book shows that a similar paradox also informed the construction of the swastika as a sign of the ‘Aryan race’ in the nineteenth century. The myth of an Aryan race re-assembled the archaic in the image of the modern, and its mythology of structure was derived from the study of Indo-European comparative linguistics, which also presaged the ahistoric, structural and modernist linguistics of Saussure. ‘Aryan man’ was a creature born of abstraction and deracination; and the swastika, a globally distributed mark with no discernible point of origin, was his heraldic device. In the nineteenth century, the swastika was used as both Aryan sign and Aryan evidence, place and race in one, and was adopted by Nazism in the twentieth century in its violent erasure of the historical links between people, place and praxis. From 1889 to the present, the display of the Aryan swastika as a symbolic locus, identifying mark or point of reference has also signalled dislocation, displacement and at worst, the Nazi terror.

Т. Адорно (1903-1969) сразу же после окончания второй мировой войны становится руководителем крупного эмпирического исследования по изучению корней авторитаризма, проведенного в Западной Германии и США. Результаты исследования показали опасность дрейфа человеческого миропонимания в сторону укрепления пустого автоматизма сложившихся стереотипов, действований по правилам, узаконенным лишь одной привычкой. Выпущенная на основе исследования коллективная монография была переведена почти на все европейские языки и переиздана миллионными тиражами, став первым социологическим бестселлером в послевоенном мире.

"Теорія естетики" видатного німецького філософа. соціолога та музикознавця Теодора Адорно (1903-1969) не менш суперечлива й певною мірою парадоксальна. ніж світ, у якому ми живемо. Автор поєднує найвищий ідеалізм із суто догматичним матеріалізмом та детермінізмом. Попри неактуальну нині полемічну спрямованість і свій характер "речі в собі". твір буде цікавий усім, хто прагне збагнути незбагненне, наблизитись до розуміння тієї великої загадки, яку називають мистецтвом.

Выдающийся немецкий философ Теодор В. Адорно (Визенгрунд-Адорно) (1903— 1969) — один из главных представителей Франкфуртской школы, автор многих работ по проблемам культуры, искусства, литературы, теории познания, философии морали, социологии, музыкальной критики. «Эстетическая теория» — последняя большая работа Адорно, один из наиболее значительных трудов в современной западной философии искусства. Адорно рассматривал его как итог всей своей творческой жизни. На русском языке книга издастся впервые и адресуется читателям, интересующимся проблемами современной эстетики, спецификой искусства и его историческими судьбами.

Теодор Визенгрундт Адорно (1903-1969) - один из самых известных в XX веке немецкий философ и социолог леворадикальной ориентации. Его философские воззрения сложились на пересечении аргументов неогегельянства, авангардистской критики культуры, концептуального неприятия технократической рациональности и тоталитарного мышления. Сам Адорно считал "Негативную диалектику" своим главным трудом. Философия истории представлена в этой работе как методология всеобщего отрицания, диалектика - как деструкция всего данного. Новая волна популярности идей Адорно связана с ростом влияния радикальной антиглобалистской оппозиции. Вниманию читателей предлагается первый русский перевод текста "Негативной диалектики". Над текстом "Негативной диалектики " Т.Адорно работал с 1959 по 1966 гг. Ядро книги составили три лекции, прочитанные им весной 1961 г. в Collège de France в Париже. Из первых двух лекций (их структура осталась без изменений) сложилась первая часть книги; третья, существенно переработанная и дополненная, стала основой для второй части. Многие фрагменты текста датируются значительно более ранними сроками: первые наброски главы о свободе относятся к 1937 г., мотивы фрагмента "Мировой дух и всемирная история " заимствованы из доклада, который Адорно сделал в 1932 г. в местном отделении Кантовского общества. Идея логики распада является, по-видимому, одной из самых ранних в философской концепции автора; вероятно, ее истоки оформились уже в ученические годы Адорно.

Луиза (Лу) Андреас-Саломе (12.02.1861 — 05.02.1937 — Поэт, психоаналитик, философ, публицист. Муза величайших людей рубежа 19–20 веков.

Книга містить вибрані твори видатного німецького філософа, мистецтвознавця, соціолога, критика, одного із найориґінальніших мислителів ХХ ст. Вальтера Беньяміна (1892 — 1940). Пропоновані есеї, що стали класикою сучасної теорії культури, захоплюють широтою інтересів автора, несподіваним підходом до аналізу предмета, дивують проникливістю його соціально-культурної візії. Публікацію відкриває передмова Теодора Адорно, написана для першого посмертного видання творів Беньяміна, яка є ключем до його самобутнього філософського світогляду. Всі ці твори українською мовою виходять вперше.

Творчество Вальтера Беньямина, стоявшего у истоков Франкфурсткой школы никак не укладывается в рамки академической философии. И далеко не все - и не только его противники - готовы признать его философом. В то же время именно в наше время стало ясно, насколько трудно определить реальные границы философствования, если, разумеется, не ограничиваться чисто формальными параметрами. Беньямин, мастерски сочетающий марксизм и с традиционным еврейским мистицизмом и психоанализом, пытался найти такую форму осмысления реальности, которая отвечала бы этой новой реальности, не отказываясь от заимствований у искусства: его тексты, как уже отмечали исследователи, напоминают коллажные работы художников раннего авангарда, а принцип сочетания отдельных частей этих текстов сравним с техникой монтажа в кино. В то же время, при всем своем модернизме, он совершенно явно продолжал традицию неортодоксального, неакадемического мьшшения, которая как раз в немецкой культуре была так сильна; это традиция афористики и свободного эссе, философской поэзии и прозы, К этой достаточно разнородной и богатой традиции принадлежали Лихтенберг и Гаман, Гете и романтики, затем в нее вошел Ницше. Эта "подпольная" философия в конечном итоге оказывалась не менее значимой, чем философия, освященная титулами и званиями. А в более широкой перспективе поиски Беньямина связаны с обширным и разноконфессиональным наследием европейского религиозно-мистического миросозерцания.

Специфически реакционные взгляды Ницше исключительно популярны в современной фашистской Германии. Философия Ницше популяризуется национал-социалистами как чуть ли не официальная философия «Третьей империи». Настоящая книжка посвящена выяснению причин этого явления, социально-политическому анализу и критике важнейших ницшеанских положений в работах его фашистских реставраторов и последователей, главным образом в Германии.

Запропоновані Вальденфельсом топографічні розвідки виходять з припущення, що Чуже має не лише свої часи, а також свої місця. Під впливом Гусерля та Гайдеґера, Мерло-Понті та Левінаса, Башляра та Фуко він наближається до етнології як науки про культурно Чужого. Для філософів, культурологів, соціологів, психологів, політологів та широкого кола інтелектуалів, які цікавляться долею європейської культури та можливостями міжкультурного порозуміння.

Книга посвящена творчеству немецкого философа М. Хайдеггера как исследователя античной философской мысли и античной культуры. Исследования Т.В. Васильевой, собранные в этой книге, нацелены на прояснение тех герменевтических задач, которые встают перед современным толкователем текстов античной философии. Книга предназначена для философов, историков культуры, филологов, и всех тех, кто интересуется проблемами философской герменевтики.

Вниманию читателя предлагается книга французского философа Альфреда Вебера, в свое время имевшая популярность в России как учебное пособие по истории европейской философии и как руководство при первоначальном знакомстве с философией. Автор описывает становление и развитие философии --- начиная с мыслителей Древней Греции и заканчивая философами Европы Нового времени, от Джордано Бруно до Огюста Конта. При этом А. Вебер показывает, что все философские системы касались одних и тех же вопросов, и их различие зависит не от произвола философов, а от естественного различия точек зрения, с которых можно смотреть на предмет философии. Таким образом, читатель видит единство и связь философских систем в их историческом развитии. Книга будет интересна философам, историкам и методологам науки, преподавателям, аспирантам и студентам философских факультетов вузов, а также широкому кругу читателей, желающих ознакомиться с историей европейской философии.

Имя Вильгельма Дильтея прочно связано в культурном сознании с гуманитарными науками, и даже сам термин "Geisteswissenschaften" обязан своим распространением дискуссии вокруг идей этого немецкого философа, который во второй половине XIX века поставил задачу философского обоснования гуманитарных наук в качестве самостоятельных научных дисциплин. В настоящем сборнике публикуются доклады конференции "Вильгельм Дильтей и философская культура современности", проходившей 4 - 5 октября 2001 г. на философском факультете РГГУ и приуроченной к выходу первых двух томов собрания сочинений Дильтея на русском языке.

Автор розкриває виникнення концепції громадянської відкритості, її розвиток та місце у сучасному соціально-політичному житті.

Один із кращих творів видатного філософа сучасності, написаний ним під впливом полеміки із французьким неоструктуралізмом, який пізніше увійшов до постмодернізму. Вихідна проблема твору, в цілому обумовлена неоструктуралістською критикою розуму, створює перспективу, з якої автор робить спробу поступово реконструювати філософський дискурс Модерну. У цьому дискурсі вже з кін. 18 ст. Модерн стає однією з головних філософських тем.

В сборнике представлены работы крупнейшего из ныне здравствующих философов XX века — Ганса Георга Гадамера (род. в 1900 г.). Гадамер — глава одного из ведущих направлений современного философствования — герменевтики. Его труды неоднократно переиздавались и переведены на многие европейские языки. Гадамер является также всемирно признанным авторитетом в области классической филологии и эстетики. Сборник отражает как общефилософскую, так и конкретно-научную стороны творчества Гадамера, включая его статьи о живописи, театре и литературе. Практически все работы, охватывающие период с 1943 по 1977 год, публикуются на русском языке впервые. Книга открывается Вступительным словом автора, написанным специально для данного издания. Рассчитана на философов, искусствоведов, а также на всех читателей, инте- ресующихся проблемами теории и истории культуры.

До видання ввійшло шість прань відомого німецького філософа Мартіна Гаидеґґера про мову, які він написав та оприлюднив між 1950 і 1959 роками, коли знову повернувся до викладання й активної публічної діяльності. У цих текстах автор зосередився на різних аспект ах взаємозв'язку мови і буття, поезії та філософії, мови і мовлення. Для філософів, філологів, усіх, хто цікавиться проблемами Мови.

Книга представляет собой итог совместной исследовательской работы кафедры философской антропологии философского факультета Санкт-Петербургского государственного университета и института философии Грейфсвальдского университета Германии и ученых из университов Финляндии и Польши, который направлен на освоение техники деструкции, деконструкции и герменевтики с целью развития современного философского дискурса. В книге дается философский анализ герменевтики и деконструкции и предпринимается попытка осмыслить их взаимодополнительность. Впервые представлены переводы статей Х.-Г. Гадамера, в которых он полемизирует с Ж. Деррида. Предназначена для специалистов и широкого круга читателей.