Издатель и вдохновитель этого издания, знаменитый русский этнограф, археолог и историк-просветитель Помпей Николаевич Батюшков, называет книгу профессора Н.И. Петрова "средством к поддержанию и укреплению народного духа, возмущаемого внутренними и внешними врагами единства России" Оторванная от "материковой" России с середины XIV в Холмская земля с 1815 года возвращается в Российскую империю, и страна старается восстановить нарушенное духовное и культурное единство. Работа Н.И. Петрова описывает исторический путь Забужья в контексте общей судьбы Русского Запада, противопоставляя факты и документы попыткам фальсифицировать действительный ход событий.

Т. 1, кн.2. - 1892. - 149 с.

Петр Михайлович Головачев (1862-1913) — историк, пионер изучения и преподавания экономической географии Сибири. Окончил Московский университет со степенью кандидата. С 1901 г. преподавал в Московском университете и других столичных вузах. В 1902 г. вышли в свет наиболее значительные работы ученого: обзорная книга «Сибирь. Природа, люди, жизнь» и статья «Ближайшие задачи исторического изучения Сибири» (Журнал Министерства народного просвещения, 1902, № 9), в которой он представил комплексную программу изучения Сибири. Настоящая книга была написана во время Русско-японской войны 1904-1905 гг. К концу XIX в. положение России на дальнем Востоке упрочилось настолько, что она могла установить протекторат над Кореей и все больше проникала в Маньчжурию, фактически оккупировав ее, постоянно увеличивая войска, охранявшие КВЖД. Все это угрожало интересам Японии в этом регионе. Показана политика России на Дальнем Востоке, ее цели, в контексте общих тенденций экономического развития страны. Представлены статистические данные о результатах колонизации Приамурья. Исследователь в основном останавливается на тех экономических проблемах, которые были связаны с колонизацией. Рассматриваются взаимоотношения русских переселенцев-собственников и корейско-китайских арендаторов, размеры иммиграции в этот регион и причины, тормозившие развитие различных отраслей экономики Приамурья. Автор исследует факторы развития Хабаровска и Владивостока. Изучены природные условия Маньчжурии, характер сельского хозяйства русских колонистов и китайцев. Рассмотрена проблема торговли России с Китаем. Представлена политика России по фактической оккупации Маньчжурии посредством строительства КВЖД. Автор давал чрезвычайно жесткий и нелицеприятный анализ русской политики на Дальнем Востоке. Выделяя ошибки России, он показывает, какие причины привели к войне с Японией, каковы ее перспективы, а также важные экономические и социальные последствия отвлечения на войну огромных финансовых и хозяйственных сил.

Ч. 1 : Провідні ідеї і епізоди. - 1920. - 102 с.

У 80-х роках 19 століття в духовній сфері європейских суспільств відбувалася зміна поколінь. Чи не в усіх ділянках життя суспільства, у тому числі в політиці, гучно заявляє про себе молодь, причому саме це покоління дало зі свого середовища багатьох політиків, котрі відігравали надзвичайно велику роль та користувалися значним авторитетом і набагато пізніше, уже в контексті інших історичних епох. Подібне явище спостерігаємо в різних країнах Європи: «Молода Італія», «Молода Чехія», «Молода Болгарія» і т.д. Відомий французький історик Марк Блок взагалі спробував інтерпретувати історію як історію насамперед поколінь, слушно зауваживши, що такий поділ інтуїтивно прижився у сферах філософії чи літератури. Всі ці «молоді» рухи були дуже схожі, оскільки становили собою, по суті, суміш радикалізму національного й соціального. Крім того, початок їхнього існування відзначався запеклими перепалками з «батьками». Особливо сильними були подібні вияви в середовищі галицьких українців. «В останніх десятиліттях XIX віку, – писав найзаслуженіший представник нового покоління тієї доби І. Франко, – на підмогу, а по части на зміну давнішим діячам вийшла нова генерація робітників і вкинула в ту прірву велику працю, велику силу гарячого запалу і твердої віри в будущину в нашім національнім життю та рівночасно прочистила повітря, проложила не в однім напрямку нові стежки. Вона розбудила пристрасті там, де вперед була байдужість і рутина, оживила пульс народного життя. Се був запас свіжих сил, який віднайшла в собі наша нація в хвилі тяжкого пригноблення. Я називаю ту генерацію, тих людей, що своєю працею збудували той замітний ступінь, який визначається у нас між роком 1880 і 1900, «Молодою Україною». Ця назва бере початок з доповіді "Молода Україна, її становище і шлях" 25 лютого 1890р у Петербурзі випускника Петербурзької війсково-правничої академії Трохима Зінківского (1861—1891) перед земляками — українцями па зборах, присвячених творчості Т.Г. Шевченка. У центрі її уваги була проблема націй і національних відносин.

Дана публікація є збіркою народних пісень, присвячених класовій боротьбі (проти панської влади тощо). В даному контексті, ці пісні використані для підтримання революційного духу і прославлення комуністичного ладу. Окрім відомих народних пісень (таких як “Тече річка невеличка”, “Розпрягайте, хлопці, коні”) у збірці присутній україномовний “Інтернаціонал”, а окремий розділ присвячений поезії Тараса Григоровича Шевченка. Деякі з наведених “пролетарських” народних пісень здаються написаними на замовлення під виглядом фольклору (як часто робилося задля популяризації комуністичних ідей).

Вып. 1 : А. - 1965. - 304 с.

Книга английского психолога профессора Г. Айзенка представляет собой сборник психологических тестов, позволяющих читателю не только определить свои способности, но и развить навыки в угадывании скрытых закономерностей в построении логических схем наблюдаемых явлений и совершенствовании индуктивного мышления. Книга рассчитана на самые широкие читательские круги, ее могут использовать в своей работе и специалисты-психологи, и социологи.

«Кавказьке крейдяне коло» розказує про глибоку порочність і нелюдяність капіталістичного суспільного устрою і про необхідність замінити його таким, що сприяв би розвиткові, розквітові людяного в людині. Тут — про принципи, про гуманізм і справедливість такого устрою, ім’я якому соціалізм. Сюжет «Матінки Кураж» — це, власне кажучи, Тридцятилітня війна, окремі її епізоди, здебільшого розділені відстанню у кілька років. Однак та чи інша історична подія — лише у натяк чи, в кращому разі, ідеологічний контекст, серед якого виявляють себе статисти цього «всесвітнього спектаклю»: Кураж та її найближче оточення. Таким чином, фабульні ходи в творах Брехта — це не копіювання дійсності й навіть не її опосередковане відображення, а скорше її моделювання. Це немовби приклади, аргументи у великій і важливій ідеологічній суперечці. «Копійчаний роман» загалом можна розглядати як своєрідний розгорнутий коментар до «Копійчаної опери». Безперечно, знайомство з романом значно полегшує режисерам роботу над постановкою п’єси. Але для читача «Копійчаний роман» — не коментар до п’єси, а самостійний художній твір. У чомусь він навіть цінніший за п’єсу — ну хоча б у тому, що повністю завершений і не потребує постановки чи будь-якого іншого «втілення». Але він і не заперечення «епічного театру». Це застосування загальної брехтівської естетики до літератури.

В предлагаемой монографии излагаются результаты исследований в области древнейшей духовной культуры славян. Крупнейшие отечественные лингвисты с мировым именем - Вячеслав Всеволодович Иванов (род. в 1929) и Владимир Николаевич Топоров (1928-2005) - осуществляют тщательнейшую реконструкцию праславянского текста, связанного с важнейшими параметрами духовной и материальной жизни древних славян. В его фрагментах участвуют существенные термины, лексической и фразеологической реконструкции которых посвящены этимологические разделы книги. При проведении этимологического анализа авторам пришлось обращаться как к данным других древних индоевропейских традиций, так и специально к фактам двух смежных ареалов - балтийскому и балканскому. Без такого широкого языкового и культурно-исторического контекста в настоящее время нельзя подходить к решению вопроса об этногенезе славян и о славянских древностях.

Книга є спробою накреслити політичну філософію та ідеологію Дмитра Донцова в загальному контексті розвитку української політичної думки. Теорії Дмитра Донцова та його ідеологія були, з одного боку, продуктом української тогочасної дійсності, а з іншого - його діяльність помітно вплинула на формування цієї дійсності, що віддзеркалено у пропонованій книзі.

Данный труд известного американского ученого Рудольфа Арнхейма является итогом многолетнего научно - педагогического опыта автора, активно использующего выводы и методику гештальтпсихологии в исследовании искусства и художественной деятельности. Книга Арнхейма привлекает к себе внимание прежде всего тем, что содержит богатый экспериментальный материал. Арнхейм широко использует эмпирические данные: психологические эксперименты, достижения физиологии, психологии и педагогики. Он приводит большое количестворисунков, схем, диаграмм, анализы произведений классического и современного искусства. Все это придает книге известную фундаментальность и фактологичность. В этом причина того, что работа Арнхейма до сих пор остается одной из основных в области исследования психологии искусства

Книга посвящена исследованию физического эксперимента в античной науке, в науке Средних веков и Нового времени (начальный период). Автор прослеживает, как на протяжении истории физики менялся способ конструирования идеального объекта (предмета теоретического исследования), способ мысленного экспериментирования, само отношение между экспериментальной деятельностью и теоретическим мышлением. Широко распространено убеждение, что наука в полном смысле слова сформировалась в XVI—XVII вв. Что же касается древности, то речь может идти не более чем об аспектах, элементах научности. Только в XVII в. философия природы и логика естествознания, теоретическая математика и эмпирическое наблюдение вступили в такое взаимодействие, в результате которого возникло современное математическое естествознание. Сущностным основанием новой науки становится исследовательский эксперимент. Теоретическое познание отныне развертывается в контексте возможного эксперимента. Через эксперимент математическая абстракция связывается с природной реальностью, а натурфилософская категория получает конструктивно-теоретический смысл. Внедрение теории в опыт и опыта в теорию, т. е. формирование исследовательского эксперимента принципиально отличает новую науку от древней.

Статьи данного сборника посвящены истории литературы XVIII века, а также некоторым явлениям отечественной историографии указанного периода: биографии М.В. Ломоносова и Г.Р. Державина, взаимоотношения М.М. Щербатова и Н.М. Карамзина, потемкинские деревни как культурный миф, произведения Д.И. Фонвизина и анализ переводной поэзии и многое другое.

Эта монография - первая из предлагаемой серии по теории вероятностей. Хотя название «Интегральная геометрия» может показаться несколько необычным в этом контексте, тем не менее, оно вполне подходит, ибо интегральная геометрия развилась из того, что раньше называлось «Геометрические вероятности». Возникшая, согласно легенде, из задачи Бюффона об игле, которая даже через два столетия не утратила своей красоты и привлекательности, геометрическая вероятность прошла через трудности, достигшие своей кульминации в парадоксах Бертрана и которые грозили еще неокрепшему предмету изгнанием из дома Математики.

Цель настоящей книги не сужена рамками историко-философского очерка. Скорее, напротив, ее историко-философский пласт должен рассматриваться как некая подспудная эластичная опора, отталкивающая содержание в непосредственную атмосферу общефилософских рефлексий. Сказанное относится не только к отдельным фрагментарным экскурсам в область истории, но и, в первую очередь, к самому названию книги. "Феноменологическое познание" отнюдь не означает новой библиографической единицы в растущем каталоге "гуссерлианы"; феноменология Гуссерля взята здесь как средство (при всей его первостепенной значимости) к прорыву в иные перспективы. Разумеется, средство есть средство, но при желании можно было бы локализовать его в некую искусственную и временно изолированную самоцель, т.е. вычитывать из книги контекст, прямо связанный с проблематикой гуссерлевских работ. В этом случае следовало бы предупредить читателя о двоякой опасности: во-первых, такой ракурс прочтения вряд ли удовлетворит мысль, настроившуюся на сколько-нибудь полноценное "информационное" насыщение; феноменология Гуссерля представлена здесь в той мере, в какой она могла способствовать основной теме книги, и во-вторых, стабилизация этого ракурса грозит обиднейшим искажением авторского замысла и приведением его к дважды плачевному результату: неудовлетворенность историко-философской фрагментарностью книги и недоумение в связи с ее общей структурой. Во избежание этой опасности позволительно было бы предварить нижеследующие страницы кратким словесным портретом их композиционного построения.