Роман "Ґоґ і Маґоґ" Мартіна Бубера, одного з найоригінальніших та найвідоміших філософів XX сторіччя, незвичний для європейського читача. На перший погляд перед нами вигадана історична хроніка, різновид добре відомого жанру "альтернативної історії", яка відбувається в хасидських осередках Галичини і Польщі наприкінці XVIII ст. Проте це - перший, найбільш приступний шар змістів, які зчитуються з текстуальної поверхні роману. На читача, який насмілиться відкрити буберівський "магічний детектив", чекає справжнє інтелектуальне випробування і навіть виклик, адже філософська насиченість тексту, гострота моральних дилем вражає. Книга створювалась чверть століття і була закінчена у 1941 році. Добре відома європейській літературі тема — роль особистості в історії — набуває у Бубера виміру екзистенційної боротьби за справжню цінність людського буття.

Второй том классического труда Мартина (Мордехая) Бубера «Хасидские истории» продолжает серию: «АЛЕФ - изыскания в еврейской мистике». Книги серии «АЛЕФ» знакомят русскоязычного читателя с каббалистическими источниками у а также с важнейшими научными трудами исследователей из разных стран мира. Отсюда и название серии: буква алеф, первая буква еврейского алфавита, не обозначает никакого звука, но в потенциале содержит все двадцать две буквы. Согласно мнению многих великих мистиков, именно в этой, символизирующей молчание, букве содержится суть Синайского Откровения. В этой книге речь пойдет о девяти учениках Провидца из Люблина. Принято считать, что вслед за тремя первыми поколениями хасидских учителей наступило время упадка. Однако это чрезмерное упрощение действительного положения дел - исследователь описывает развитие и укрепление различных элементов хасидского движения. В книге представлены хасидские рассказы, творчески переосмысленные Бубером, издание также включает глоссарий и биографии хасидских цадиков. Биографии хасидских цадиков, упоминаемых Бубером, вынесены в отдельное приложение. «Биографические сведения о хасидских учителях», и расположены в хронологическом порядке. Ш.-Й. Агнон, чьи воспоминания о Мартине Бубере вошли в книгу отдельным приложением, писал о своих современниках: «.они не разглядели исходившего от Бубера света, не удосужились глубже вникнуть в его слова. Слишком близко от них находился Бубер, слишком был велик, чтобы обозреть его, чтобы понять его своеобразие и оригинальность. Боюсь, в новом поколении не найдешь собеседника, подобного Буберу. Собеседника, умеющего говорить и умеющего слушать».